Прогулка по сельской Германии?
Никто не хотел бы жить или посещать фильмы Ханеке, но они лучше всего освещают наше существование, в дополнение к тому, что они действуют как пощечина, когда мы в полусне: Это нехорошо, но просыпается . За этой грубой метафорой там, где есть, скрывается глубокое преклонение перед талантом режиссера, способного сублимировать дискомфорт и в то же время не обращать внимания ни на какие сентиментальные уступки; настолько холодный и точный, что заставляет нас думать, что мы видим снятую на пленку правду, постоянно размышляя об очень вводящей в заблуждение природе съемок и опасностях экранов. Никогда не очевидный, никогда не самодовольный, никогда не безобидный, эксперт в длинных сериях выстрелов, которые становятся невыносимыми, некоторые веб-сайты оценивают свои фильмы по веселой и очень успешной концепции «неудобный просмотр». , что мы переводим как «тревожный просмотр». Потому что в том-то и дело, чтобы нарушить спокойствие и спровоцировать что-то истинное в наших сговорчивых головах смирившейся буржуазии.
Обстановка, выбранная для рассказа их историй, такая же, как и их существование: в основном Вена и Париж. . В Вене интерьеры показаны в разной степени удушья под председательством телевизоров тех, кто пожирает своих обитателей, как в более реалистичной и интеллектуальной версии полтергейста. «Причина этой абсурдной бойни совершенно непонятна», - передавали выпуски новостей в 71 фрагменте случайной хронологии, говоря как о конфликте на Балканах, так и о драме главного героя, развязывающего выстрелы на улицах Вены; в видео Бенни равнодушие, вызванное экранной темой, достигает своего максимального выражения, а в La Pianista театры и сцены одной из мировых столиц музыки окутать Изабель Юппер в состоянии благодати.
Бегство из города не приносит облегчения, посмотрите на постапокалиптический характер «Времени волка» (и эти железнодорожные пути, увы) или кажущееся идиллическим озеро из Веселых игр (либо в его первой австрийской версии, либо в американском ремейке, снятом на Лонг-Айленде); здесь Ханеке показывает насилие, не имеющее ничего общего с тем, что показывает Голливуд: без фривольности и прикрас, а также приправленное теми ломками четвертой стены, которые выводят дискомфорт на новый уровень. В получившем множество наград фильме «Белая лента», снятом на реальных съемочных площадках в Бранденбурге, маленький немецкий городок кажется почти красивым, снятым в черно-белом цвете и с персонажами в старинных костюмах; Но в этой многозначной басне ужас, который невозможно назвать, таится в самом сердце предвоенной Европы.
В Париже практически невозможно снимать и для города выйти некрасивым , но, как и в случае с Ханеке, речь никогда не идет о красоте или ее отсутствии, город — еще одна удручающая сцена переплетенных историй в «Неизвестном коде», фильме, специализирующемся на показе повседневного ужаса того, с кем приходится идти на компромисс, например, в вагоны метра.
Мы уже говорили здесь о Amour, фильме, в котором Париж едва показан нам в короткой автобусной поездке; Каше заслуживает отдельного рассмотрения, потому что двух самых важных жилищ, которые появляются в нем, достаточно для геосоциального исследования. Точное местонахождение дома, записанное на загадочных кассетах, с которых начинается фильм, находится в 49 улица Брийя-Саварен (поищите в google streetview, там он прекрасно узнаваем со своим плющом, и мы до сих пор не понимаем, как его обитатели могут там жить, не ознобясь) ; в то время как его антагонист живет в анонимном многоквартирном доме, расположенном в Авеню Ленин с улицей Норманди-Неман в Роменвиле, пригороде Парижа. . Один дом — довольно симпатичный дом в несколько богемном районе Бют-о-Кай, а другой — скромная квартирка в парижском пригороде; разница между обоими районами и обоими домами подчеркивает судьбу персонажей после неоднозначного детского эпизода. В конце концов, чувство вины ведет к разрушению, где бы вы ни находились.