'Дача на берегу залива'
Большинство из нас мы путешествовали ради любви или мы жили в неожиданных местах для следуй за любимым ; но немногим из нас хватило ясности или мужества превратить этот «опыт» в книгу, тем более в книгу. приятная и веселая книга и при всей кропотливой работе реконструкция головоломки сложного общества . Это то, что сделали журналист и редактор Эмилио Санчес Медиавилла , автор этой хроники, Дача на берегу залива , чья работа недавно была отмечена и опубликована Anagrama.
Суммируя суть этого чтения, никто не определил бы его лучше, чем Лейла Герреро , один из членов жюри: «Вызывает эффект хорошей хроники: Интерес к тому, на что в принципе мне наплевать».
БАХРЕЙН
Неизвестная женщина Бахрейн это остров размером с Менорку посреди Персидского залива "который не является Катаром, Дубаем, Абу-Даби или частью Объединенные Арабские Эмираты и это не Саудовская Аравия или какой-либо из аэропортов Ближнего Востока, где вы когда-то делали остановку, когда летели в Таиланд», — объясняет автор на первых страницах книги.
Виды на Манаму из форта Бахрейн
Впервые этот бывший репортер Condé Nast Traveler и редактор Libros del K.O. искал в гугле Бахрейн : «на фотографиях появилось карусель с гигантской скульптурой белого осьминога молодые люди в капюшонах бросают коктейли Молотова и машины Формулы-1».
После тех двух лет, «когда я вернулся в Мадрид, после эйфории от приземления в июне (лето, пиво, пляж, встречи) Я начал тосковать по Бахрейну . Через несколько месяцев, первое, о чем я подумал, когда проснулся утром, был Бахрейн . Я просмотрел свои тетради и начал писать, без метода, иногда, не зная, где я окажусь, будто кто-то просматривает старый фотоальбом . Я продолжал писать с интервалами, с перерывами в месяцы, в течение трех лет. В то время Я ездил в Лондон и Берлин, чтобы взять интервью у эмигрантов, и однажды вернулся в Бахрейн.”.
Результат не мог быть лучше получен. Дача на берегу залива Это повествование от первого лица, написанное странный взгляд, но без предрассудков и тонкое и тонкое чувство юмора », как описали его критики.
Скульптуры у ворот музея форта Бахрейна
Ради этого уникального и марсианского ландшафта, где они смешиваются бизнес-миллионеры и геополитические и стратегические интересы парад самых разрозненных персонажей: «азиатские рабочие, западные экспатрианты, молодые противники ...», которые рисуют социальную и политическую реальность страны, расчлененную безо всяких претензий, за пределами понимания самой себя. Взгляд Эмилио отбрасывает эту судьбу «эмпатия, нежность, ирония и чувство юмора» , ингредиенты, тесно связанные с их способом видения мира, и которые, с другой стороны, «они, как правило, остаются вне определенной журналистской ортодоксальности» , как указывает сам Эмилио.
ИСТОРИЯ ОБЛОЖКИ И КАК В НЕГО УПОЛНИТЬ ЗУБ
Сама обложка — это уже декларация о намерениях. “ Это Карла, мой партнер , бездельничал в пустыне, притворяясь, что куришь нефтяную скважину ». На самом деле, выбор этой фотографии, а не какой-либо другой "был решением в последнюю минуту перед отправкой ее в печать, когда мы уже выбрали другую обложку. Друг вспомнил ту фотографию Карлы и предложил попробовать. Я отправил его в Anagrama, и им понравилось. Как редактор, я знаю, как сложно сделать правильную обложку. Это как мгновенная щекотка. Они чувствуют или не чувствуют, и не стоит пытаться рационализировать это (хотя очень весело погрузиться в метафизическую болтовню с дизайнерами и коллегами)».
'Дача на берегу залива'
Нам интересно узнать, принесли ли вам какую-либо пользу годы написания Condé Nast Traveler. “ Они помогли мне, надеюсь, избежать штампов и восторженного и некритического взгляда, который так часто читается в путевых заметках. . Если я чему-нибудь научился из своего короткого и дистанционного обучения, как историк это быть бдительным к редукционизму ярлыков (религиозных, политических...) и отвергать эссенциалистский детерминизм которая объясняет нынешние реалии своего рода религиозный и теллурический фатализм . Как редактор я научился безболезненно искажать целые отрывки и главы , и стать одержимым перечитыванием по кругу до усталости и скуки», — отвечает он.
БАХРЕЙН ГЛАЗАМИ ЭКСПАТРИАТА
На его страницах читатель открывает для себя Бахрейн так же, как и сам автор. «Прежде чем я окунусь в 2011 революция , я начинаю книгу с нескольких главы открытия , написанное тоном электронного письма моим друзьям, которым я говорю мои первые сюрпризы и замешательства . Как только читатель воображает страну, то есть когда читатель, думая о Бахрейне, представляет сцену, лицо, пейзаж, а не атлас, не новость, не абстрактный Ближний Восток, «экранируйте» самую «журналистскую» главу», — объясняет он.
Эмилио Санчес Медиавилла
Для этого он использует повествование от первого лица как «важный ресурс повествования». поскольку «из-за честности и осознания своих ограничений я не мог делать классическую репортерскую работу из-за ситуации в стране». (полицейское государство, заключенная оппозиция, риск исключения) Д из-за отсутствия у меня собственного опыта репортера или эксперта по Ближнему Востоку ». Его источниками «помимо активистов в изгнании и интервью, проведенного в Бахрейне», были его собственные друзья и его собственный «экспатриантский западный (взгляд) опыт».
То первое лицо, тот литературный ресурс, который писатель и журналист Серж Дель Молино определяемый как «скромный, осознающий свою ограниченность перед лицом тотализирующего взгляда всеведущего рассказчика», жизненно важен для автора: «В Испании очень неохотно используют первое лицо, как если бы это был порочный, нарциссический ресурс, далекий от журналистской этики . Текущие новости — это не то же самое, что хроника. Это второе конструируется сознательно или бессознательно из радикального первого лица».
Жилье в поселке Аль-Калах
КРАТКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО БАХРЕЙНУ
Понимая, что он больше не сможет вернуться в страну ( журналистам не рады в стране, которая занимает 167-е место из 180 в рейтинге свободы прессы, составленном организацией «Репортеры без границ». ), Эмилио признается, что скучает по многим вещам: « Ощущение постоянного открытия . Внешний вид отчужденности и «экзотики» (а я не очень люблю это слово) означал, что мелкие повседневные действия, такие как поход по магазинам, были окутаны особой магией (и я тоже ненавижу это слово), конечно отличной от повседневной жизни. что может иметь в Мадриде. Я скучаю по закату из португальского форта, по дороге Нахил, которая вела из Манамы к моему дому через северные шиитские деревни , друзья мои, вечеринки, детское удовольствие от изучения арабского алфавита. Поскольку ностальгия такая лгунья, клянусь, я скучаю даже по удушью сауны, когда ступаю на улицу в летние месяцы. ", он говорил нам.
Для тех, кто, спасая эти моменты ограниченной подвижности, однажды хотел бы посетить страну, журналист рекомендует несколько канонических посещений: «старые дома Мухаррака, португальский форт (и примыкающий к нему музей), завтраки в традиционных рестораны Манамы, посещение «дерева жизни» в пустыне... Кроме того, я бы порекомендовал езжайте и просматривайте деревни на дороге Нахил , выпить чаю в порту Будайя, сходить на шествия Ашура чии (проверить календарь) и, в общем, потеряться и побродить, будь то прогулка по Манаме или поездка по пустыне или по деревням. Ах, главное: ешьте рыбу в ресторане Tabreez”.
Лодка на якоре у острова Нурана